Представляем вам куратора лаборатории синтетических форм театра «Симбиоз» по направлению физический театр — Андрея Короленко.
Андрей Короленко (Новосибирск) – хореограф, режиссер, перформер. Участник Performance Artistic Research Lab, HSE Art and Design School / Goldsmiths University. Выпускник школы современного искусства TERRITORIЯ, художественный руководитель театра «Синестетика», куратор арт-резиденции международного фестиваля актуального театра «ХАОС». В качестве режиссера и хореографа создавал работы, которые были показаны на сценах театров «Старый дом», «Красный факел», «Глобус», «Гоголь-центр» (Москва), «Эрарта-сцена» (Санкт-Петербург), в театре Музкомедии (Екатеринбург) и в других городах России и зарубежья. Участник фестивалей THEATRUM, Beijing Dance Festival, «Точка доступа». Сотрудничает с международным фестивалем современной хореографии Context. Diana Vishneva.
В перерывах между интенсивными занятиями нам удалось пообщаться с Андреем. Вашему вниманию короткое, но очень ёмкое интервью.
– С каким умонастроением ехал в Ачинск на лабораторию «Симбиоз»?
Андрей Короленко: Новая труппа – это всегда интересно. Обычно, когда я еду в какой-то театр, смотрю репертуар, прошу художественного руководителя прислать записи спектаклей и стараюсь как-то прощупать почву. Но в этот раз – ничего. Разве что немного полистал сайт, в остальном не строил никаких ожиданий. Поэтому могу сказать, что ехал с любопытством и интересом. Свою роль сыграли и люди, пригласившие на проект – речь об Артеме Терехине (худож.руководитель Ачинского драмтеатра – прим.ред.) и Нике Пархомовской (худож.руководитель лаборатории) – отталкиваясь от них, я понимал, что это будет не просто очередной маленький провинциальный театр, скорее, что-то глубокое и интересное. Решил довериться и прийти в проект как чистый лист, чтобы изведывать обстановку, находясь в ней.
– Какова цель или задача-максимум направления «физический театр»?
А.К.: Понимая, что процесс всегда важнее, чем результат, я не задаю верхней планки. Ещё на этапе планирования мы об этом договорились. Мне, как куратору, очень повезло с моей группой, набравшейся осознанно. Ребята очень заинтересованы в том, что мы делаем. Уже сейчас до меня доносятся слова о том, что они не хотели бы, чтобы с окончанием лаборатории данная практика исчезла из их работы в театре, из жизни. В любом случае, мы получим новый опыт: актеры опробуют новые вещи для себя, зритель также получит принципиально новый опыт. Это некое исследование не открывавшихся ранее дверок: что за ними, в какую ещё можно зайти, как там ещё может быть – прекрасно или ужасно, стоит туда заходить чаще или наоборот прикрыть насовсем. Независимо от результата, это важно и очень круто.
– Что на сегодняшний день получается лучше всего?
А.К.: Мне кажется, у нас категории получается/не получается, хорошо/плохо не работают. Это – процесс, в котором сегодня – одно, завтра – другое. У каждого – свои скорость, ритм, опыт. Поэтому оценивать качество прогресса: у того 20 шагов, а у этого «всего» 2 – нельзя. Как знать, возможно, сделанные пара шагов окажутся ценнее для их обладателя.
– По наблюдениям, вы много общаетесь друг с другом, и это несколько расходится с представлением о том, что будет постоянно присутствовать физическая активность. Чувствуется размеренность, некая медитативность. О чем это говорит?
А.К.: Не то чтобы весь физический театр такой, у нас действительно много физической нагрузки, но для меня важен коллективный запрос. Он может быть не артикулированным, но он возникает в процессе работы и хорошо считывается по атмосфере, к которой я предпочитаю прислушиваться. Я пробую разные подходы, в какой-то момент понимаю, что тот или иной сейчас наиболее актуален для всей группы и для людей лично. Поэтому мы много говорим про эмпатию, а также проявляем её физически. Дарим друг другу чувство поддержки, партнерства, ВЗАИМО-действия. Поэтому возникает необходимость многое озвучивать, причем некоторые вещи даже косвенно не соприкасаются с тем, чем мы занимаемся. Но так или иначе, эти темы есть в нас, они – наше сознательное, которое сильно отражается на нашем теле, нашем материальном. Физический театр — это не только, грубо говоря, накачивание мускул, но и собственная мягкая корректировка – ни в коем случае не изменение – сознания, образа мышления, системы координат, которые меняют и тело.
– Чего ожидать зрителям от показа эскиза по направлению «физический театр»?
А.К.: Ничего не ждать. Лучшая позиция – это не планировать никаких версий себя, а быть абсолютно открытым. Я просто скажу, что не будет какого-то сюжета, нарратива, драматургии в привычном понимании. Здесь не будет персонажей, рассказывающих какую-то историю языком тела, которую кто-то должен разгадать. Абсолютно нет. Будут реальные люди: Вася, Вова, Маша, Лариса, Миша такими, какие они есть. Они будут находиться в этом пространстве в настоящий момент, их поведение и движения могут зависеть даже от энергетики зрителей. Поэтому не нужно будет воспринимать то, что мы покажем, сугубо головой – придётся подключить и иные каналы получения информации извне.
Фотограф — Данила Сидоров.
