Лаборатория «Актуализация классики»
Воспитание чувств
Как Ачинск превращается в театральную столицу
Лаборатория «Актуализация классики» не только превратила ачинский драмтеатр в средоточие блеска авторского видения привычных произведений, но и способствовала рождению и воспитанию чувств. По характеристике зрителей, пришедших на предложенные эскизы, «Ачинск превращается в театральную столицу».
Речь прежде всего о масштабе режиссерской работы и неординарном подходе к подаче материала.
Как рассказали режиссеры, к концу работы они почувствовали себя по отношению друг к другу «близкими и дорогими людьми», думая не о перспективе выбора зрителем понравившегося эскиза, а об ответах для себя. Параллельно с этими процессами они испытали новые эмоции.
«Я – уникальный персонаж, — заявляет режиссер из Нижнего Новгорода Александр Ряписов. — Месяц назад я влюбился, и теперь меня не интересует вообще ничего, кроме этого. Герои «Сорок первого» Бориса Лавренева Марютка и Говоруха — это «как бы я», и в этом я уникален. Что было бы со мной, если бы я попал в этот разлом, – вот что меня волнует. Это даже не дилемма «сын против отца», «брат на брата», это разлом, который проходит через тебя, твое сердце, душу.
Александр ехал в Ачинск, понимая задачу в общем, а когда приступил к работе, — определил для себя конкретные вопросы. «Для меня важно это. А ответы придут потом», — подчеркнул он. Сибирь в этом плане благотворно влияет на мастеров: Искандер отметил прекрасное качество здешней публики смело вступать в обсуждение, Александр за два месяца работы в сибирских театрах ощутил вдохновение, Артем признался, что решил пожить в Красноярске, так как очень любит этот город.
— «Собачье сердце» рождает у меня много вопросов — внутренних и профессиональных, — делится Артем Терехин. – Главный вопрос: о чем думал сам Булгаков. Я менее советский человек, родился в 1984 году, застал перестройку, но люблю советские тексты, он мне интересны. Парадоксальным образом именно они сейчас «живее всех живых». Они прошли проверку временем, а в тот период — жесткий отбор. Тогда писали лучше – планка была выше. Это было качественно и как ремесло, и как искусство создать второй план, подтекст и попытаться вложить все это в живую историю. В этом интересно разбираться. Ты достаешь живую историю, и она начинает оживать, как распаковывается коробочка.
Артем Терехин больше знаком ачинской публике: он ставил в АДТ спектакль «В поисках радости» Розова, и уже тогда полюбился труппе, со многими артистами которой он переписывается до сих пор. Артем, который возглавлял театр в Мотыгино, затем в Лысьве, называется ачинскую лабораторию территорией, где каждый должен «что-то проверить». И главное в этом контексте не заявка на спектакль, а «возможность пробовать то, что раньше не делал».
Режиссеры не считают, что они бросают вызов себе, утверждая с иронией, что «лаборатория – зона безответственности». Данный формат подразумевает смелую попытку, которая не будет подвергаться оценке зрителя в «денежном» эквиваленте.
Искандер Сакаев определил это как «вольный жест данного момента».
— Да, мы хотим ввести в спектакль «себя», взгляды, свойственные только нам, — говорят все трое, — но не учитывать специфику театра и труппы мы не можем.
Специфика работы «вольного» режиссера, «кочевника», как они сами характеризуют свой статус, — в том самом «денежном эквиваленте». В любом случае зритель должен принять их работу – тогда, возможно, театр пригласит мастера для работы над постановкой.
— Что надо, чтобы привлечь зрителя? Запустить, образно говоря, двадцать горящих карликов? Запустим. Зритель получит нестандартные впечатления. Сейчас в чести такие авторы, как Рэй Куни, Надежда Птушкина, Кен Людвиг. Авторы «развлечения», которые пишут для того, чтобы было смешно. А в ачинской лаборатории в работу взяли очень серьезные тексты. Их интерпретация – это и фантазия, и вызов. При этом наш зритель выступает не как объект для опытов, это полноправные участники диалога, – подчеркивает Сакаев.
— Иногда зритель рассказывает тебе больше, чем ты сам понимаешь, — признается Артем Терехин. – Коммуникация – важная часть современного театра. Мы уходим от советской модели «Радуйтесь тому, что дали». Разговор с людьми в зале – это исследование.
Советский тренд сегодня очень востребован. «У нас про сути другого и не было, — рассуждает Искандер Сакаев. – Не брать же тренд вечного противостояния с западом».
Задача, по общему признанию, была серьезной: «не экзамен, но поединок, где никто не хочет никого победить, но каждый хочет взять свое». При этом все помнят утверждение, что русский театр – не площадка для развлечений, но и кафедра.
Нет задачи «развенчать или возвысить», есть задача понять. А это очень сложно, но интересно. «Мы никогда не вернем ту Атлантиду, но мы знаем, что она была, в ней жили. Ее нельзя возродить, но можно показать свой взгляд», — уверен Искандер.
Артему, по его словам, не страшна критика, он повторяет, что «самый злой критик – я сам».
— Если не понравится мне – не понравится никому. Если внутри меня найдется зритель, которому это понравится, значит, и в зале будут люди, которые одобрят увиденное. Важно не «интересничать» со зрителем, не заигрывать с ним – он это почувствует. Если мы попытаемся их чем-то заманить, они поймут, что мы слабее. Нажимать на «кнопки», на которые нажато 150 раз, — проигрышная позиция.
Что касается театра, то это грамотное вложение: сегодня эскиз, а завтра – интересный спектакль. Театр видит режиссера в деле, при этом не тратит деньги на изготовление большого конструкта, но понимает, будет этот макет работать или нет. Прелесть лаборатории в том, что на твоих глазах текст обретает плоть и жизнь.
В заключительном выпуске в рамках рубрики мы откроем главную интригу лаборатории: какой же эскиз прошел «отбор» и кто из режиссеров – тот самый «последний герой».
Фото Евгения Ланцова